Достойно жить, достойно умереть
Василий Розанов, великий русский писатель и философ, завершил творческий путь книгой "МИМОЛЁТНОЕ", если не считать коротких выпусков "Апокалипсиса нашего времени" в 1918. Книга написана в 1915, полностью была опубликована лишь в 1994 в составе собрания сочинений, поэтому серьёзным и любознательным читателям практически неизвестна. Сам Розанов отказался от публикации своего последнего крупного сочинения, придав книге статус завещания. По-видимому, он счёл обстановку крайне неблагоприятной для своего детища: в разгар мировой войны вряд ли книга была замечена и достойно оценена, поднятые в ней вопросы были далеки от злободневности и текущего состояния страны. Была и другая, более важная причина, отсрочки издания. "Мимолётное" - книга итогов, она подводит черту под мировоззрением Розанова, всем его думам, размышлениям и взглядам, которые переполняли писателя в течение полувека. Здесь дан полный простор его любимым темам: пол, брак и семья, массовая психология, иудаизм и еврейство, революция и демократия, православная церковь, русская литература, личное творчество. Розанов вообще привык высказываться без оглядки, предельно искренно и открыто, А в последней книге он окончательно отрывается от литературных условностей и даёт свободный выход эмоциям и интеллекту - ведь книга писалась исключительно для себя, в стол, и должна была увидеть свет после кончины автора. Розанова переполняло сознание собственной исключительности, неповторимости своего места в современной литературе, он ясно представлял своё будущее и не ошибся: "Буду ли я читаем? Я думаю - вечно. Какая причина забыть? Никакой. "Добрый малый, который с нами беседует обо всём". И я и мамочка - мы будем вечны". Напечатай Розанов книгу при жизни, его бы не поняли, и новый всплеск травли был бы обеспечен. Либералы, леворадикальные группы, умеренные круги видели в Розанове своего врага - поразительно умного, острого и сильного. В условиях войны произошла поляризация общественных настроений, и книга Розанова неизбежно оказалась бы под ожесточённым перекрёстным огнём идейных противников. Да и просто здравомыслящие читатели вряд ли одобрили крайние выпады философа и журналиста: они шокируют неподготовленного человека.
"Мимолётное" - манифест консерватизма, приверженцем которого Розанов был изначально. Причём консерватизма воинствующего, наступательного, отсюда и непримиримость большинства оценок и выводов. Розанов воюет с материализмом, демократией, интеллигенцией, а также с легкомысленным, развлекательным искусством своего времени. Он нападает и издевается, рассуждает и объясняет, сравнивает, уходит в историю и обсуждает текущие события, и всё с одной целью: провести консервативную идеологию, нанести удар по врагам России, как он их видел. Консерватизм Розанова традиционен, его основы - сословная монархия, православие, шовинизм и естественное развитие общества в силу заложенных в нём возможностей и традиций. Никаких конституций, либеральных прав и свобод, революций, ничего насильственного и чужого. Как в любой идеологии, в консерватизме есть зёрна и плевелы, рациональное и иррациональное. Он необходим в силу преемственности любого движения и имеет право на существование, если не переходит в экстремизм и огульное отрицание новаторства. В этом случае консерватизм смыкается с любой агрессивной и человеконенавистнической идеологией вроде национал-социализма или вахаббизма. Посмотрим, что у Розанова.
Вся книга пропитана юдофобией. Розанов - ярый антисемит и изобретательно, всесторонне обосновывает свою позицию. Его обвинения евреям традиционны и избиты: "...распяв Христа, хотите распять и христианство...; нам нужно именно проклясть евреев и отогнать их, как уже Христос изгнал торгующих из храма: ибо тогда только, освободившись предварительно от евреев, мы можем зажить по-христиански". И далее: "Религиозная война, религиозная борьба. Или Христос, или Иуда. Нет выбора, и нет сожительства", и т.д., в том же духе. "Давите , давите нас, евреи. Ничего. "Стерпится - слюбится". Вы и со Христом справились. Чего же вам стоит справиться с русским народом. О проклятие... Понимаете ли вы теперь, что каждый честный и любящий Родину русский неодолимо и истинно чувствует в евреях проклятие России (все революционеры суть евреи; русские даже не учувствуют)". "...сладенький жидок. Жидки вообще сладенькие Они вас облизывают. Вы нежитесь, И не замечаете, что поедание вас уже началось. Так съели они Египет и Рим. Справиться же с вислоухой и легкомысленной Европой и Россией им уже ничего не стоит".
Каждому непредубеждённому и трезвому читателю очевидны несправедливость и злонамеренность подобных суждений. Антисемитизм - это затмение Розанова, его падение как мыслителя и человека. Но ведь он не оригинален и по-своему высказывал лишь массовые предрассудки и заблуждения своего народа. Причём предрассудки вековые, сложившиеся в определённых исторических условиях и характерные для многих народов Европы. А сила подсознания и массового гипноза таковы, что захватывают даже крупных мыслителей, если они дают волю чувствам и отказываются от анализа. В этом отношении у Розанова были предшественники и имеются последователи.
Розанов в высшей степени оригинальный, самобытный философ, у него свои темы, язык, стиль, интонация и, конечно, взгляд на всё, что попадает в поле его зрения. Место Розанова в русской культуре особое, он один такой, ни на кого не похожий, дерзкий, острый и вызывающий. С непривычки хочется захлопнуть, но берёт раздумье: почему он так выражается, почему выставляет предмет в таком непривычном свете? А раздумье - залог понимания, Розанов берёт вас в плен и ведёт в свой непривычный мир парадоксов, противоречий и открытий. А открытий он сделал много, вместе с ним умнеешь и взрослеешь, отрешаешься от бытового хлама банальностей и слепоты. Надо только принять его манеру, почерк, кажущиеся странности - и вы вознесётесь высоко-высоко. Вот его подлинный голос: "...да мир (космос) действительно построен по началу кривых линий. Это... не "сорвалось" и не "случайно". Это - настоящая моя мысль, и настоящая истина. Это очень серьёзно, хотя, м.б., тут есть и страшное. А ещё, ... более страшное, что я прибавлю: что мир построен по неуловимым линиям. Неуловимость - самая суть мира, его интимное и душа". А теперь приложите это открытие Розанова к своей жизни, и вы поймёте, как он прав даже в самом первом и грубом приближении: человеческая жизнь есть сплошная кривая независимо от наших желаний и стараний, и все наши метания, вихляния, заблуждения и преступления от заложенной природой кривизны. И всё в мире, живое и неживое, развивается криволинейно; совершенство, гармония и красота несвойственны мирозданию и лишь существуют в воображении. Кривизна - это всегда неопределённость, отсутствие абсолюта, неуловимость, как настаивает Розанов. Поэтому не ищите ясности, простоты, очевидности. Будьте готовы к многомерности и многозначности, приблизительности и невыявленности. Такова физическая картина мира и человека, такова мудрость любого существования.
Розанов отлично понимал свою неповторимость. "Литература есть выражение человека. А "моя литература есть выражение меня" М.б., "я - худ". Но ведь было бы "квадрат хуже", если бы я притворялся и выразил в своей литературе не себя. Было бы отвратительно. Посмотришь - прощелыга. А написано - как у ангела" Розанов стоит за предельную прямоту, правдивость, даже если они неудобны и шокирующие. И сам выполняет свою программу последовательно и бесстрашно, т.е нисколько не притворяется. Много ли вы найдёте у него подражателей? Литература по-прежнему скрывает самого автора или представляет его иносказательно. "Зажат между "родами" и "+" (смертью)". Но так зажат всякий человек, ограничен пожизненно. "Мне было дано (указано?) пронзительно остро взглянуть на одно и другое. Вот отчего из живущих на земле я всех глубже". Розанов так обосновывает свой консерватизм: "Консерватизм, истинный , а не поддельный, уличный, не есть отрицание будущего, динамики жизни, возможности изменений, а признание необходимости, а потому и разумности, момента.... признание прав каждого исторического момента на существование". Сделаю одну оговорку: если существование "момента" затягивается, искусственно продлевается, то разумность и необходимость его утрачиваются и он теряет право на защиту и поддержку. Таков был российский политический строй в нач. 20 века - самодержавие. На повестке дня стояло не сохранение его, а ликвидация. Но Розанов предвидел смуту политических и социальных потрясений при смене систем и настаивал на неприкосновенности монархии. Увы, история идёт своим путём и не считается с самой глубокой философией.
"Мимолётное" - манифест консерватизма, приверженцем которого Розанов был изначально. Причём консерватизма воинствующего, наступательного, отсюда и непримиримость большинства оценок и выводов. Розанов воюет с материализмом, демократией, интеллигенцией, а также с легкомысленным, развлекательным искусством своего времени. Он нападает и издевается, рассуждает и объясняет, сравнивает, уходит в историю и обсуждает текущие события, и всё с одной целью: провести консервативную идеологию, нанести удар по врагам России, как он их видел. Консерватизм Розанова традиционен, его основы - сословная монархия, православие, шовинизм и естественное развитие общества в силу заложенных в нём возможностей и традиций. Никаких конституций, либеральных прав и свобод, революций, ничего насильственного и чужого. Как в любой идеологии, в консерватизме есть зёрна и плевелы, рациональное и иррациональное. Он необходим в силу преемственности любого движения и имеет право на существование, если не переходит в экстремизм и огульное отрицание новаторства. В этом случае консерватизм смыкается с любой агрессивной и человеконенавистнической идеологией вроде национал-социализма или вахаббизма. Посмотрим, что у Розанова.
Вся книга пропитана юдофобией. Розанов - ярый антисемит и изобретательно, всесторонне обосновывает свою позицию. Его обвинения евреям традиционны и избиты: "...распяв Христа, хотите распять и христианство...; нам нужно именно проклясть евреев и отогнать их, как уже Христос изгнал торгующих из храма: ибо тогда только, освободившись предварительно от евреев, мы можем зажить по-христиански". И далее: "Религиозная война, религиозная борьба. Или Христос, или Иуда. Нет выбора, и нет сожительства", и т.д., в том же духе. "Давите , давите нас, евреи. Ничего. "Стерпится - слюбится". Вы и со Христом справились. Чего же вам стоит справиться с русским народом. О проклятие... Понимаете ли вы теперь, что каждый честный и любящий Родину русский неодолимо и истинно чувствует в евреях проклятие России (все революционеры суть евреи; русские даже не учувствуют)". "...сладенький жидок. Жидки вообще сладенькие Они вас облизывают. Вы нежитесь, И не замечаете, что поедание вас уже началось. Так съели они Египет и Рим. Справиться же с вислоухой и легкомысленной Европой и Россией им уже ничего не стоит".
Каждому непредубеждённому и трезвому читателю очевидны несправедливость и злонамеренность подобных суждений. Антисемитизм - это затмение Розанова, его падение как мыслителя и человека. Но ведь он не оригинален и по-своему высказывал лишь массовые предрассудки и заблуждения своего народа. Причём предрассудки вековые, сложившиеся в определённых исторических условиях и характерные для многих народов Европы. А сила подсознания и массового гипноза таковы, что захватывают даже крупных мыслителей, если они дают волю чувствам и отказываются от анализа. В этом отношении у Розанова были предшественники и имеются последователи.
Розанов в высшей степени оригинальный, самобытный философ, у него свои темы, язык, стиль, интонация и, конечно, взгляд на всё, что попадает в поле его зрения. Место Розанова в русской культуре особое, он один такой, ни на кого не похожий, дерзкий, острый и вызывающий. С непривычки хочется захлопнуть, но берёт раздумье: почему он так выражается, почему выставляет предмет в таком непривычном свете? А раздумье - залог понимания, Розанов берёт вас в плен и ведёт в свой непривычный мир парадоксов, противоречий и открытий. А открытий он сделал много, вместе с ним умнеешь и взрослеешь, отрешаешься от бытового хлама банальностей и слепоты. Надо только принять его манеру, почерк, кажущиеся странности - и вы вознесётесь высоко-высоко. Вот его подлинный голос: "...да мир (космос) действительно построен по началу кривых линий. Это... не "сорвалось" и не "случайно". Это - настоящая моя мысль, и настоящая истина. Это очень серьёзно, хотя, м.б., тут есть и страшное. А ещё, ... более страшное, что я прибавлю: что мир построен по неуловимым линиям. Неуловимость - самая суть мира, его интимное и душа". А теперь приложите это открытие Розанова к своей жизни, и вы поймёте, как он прав даже в самом первом и грубом приближении: человеческая жизнь есть сплошная кривая независимо от наших желаний и стараний, и все наши метания, вихляния, заблуждения и преступления от заложенной природой кривизны. И всё в мире, живое и неживое, развивается криволинейно; совершенство, гармония и красота несвойственны мирозданию и лишь существуют в воображении. Кривизна - это всегда неопределённость, отсутствие абсолюта, неуловимость, как настаивает Розанов. Поэтому не ищите ясности, простоты, очевидности. Будьте готовы к многомерности и многозначности, приблизительности и невыявленности. Такова физическая картина мира и человека, такова мудрость любого существования.
Розанов отлично понимал свою неповторимость. "Литература есть выражение человека. А "моя литература есть выражение меня" М.б., "я - худ". Но ведь было бы "квадрат хуже", если бы я притворялся и выразил в своей литературе не себя. Было бы отвратительно. Посмотришь - прощелыга. А написано - как у ангела" Розанов стоит за предельную прямоту, правдивость, даже если они неудобны и шокирующие. И сам выполняет свою программу последовательно и бесстрашно, т.е нисколько не притворяется. Много ли вы найдёте у него подражателей? Литература по-прежнему скрывает самого автора или представляет его иносказательно. "Зажат между "родами" и "+" (смертью)". Но так зажат всякий человек, ограничен пожизненно. "Мне было дано (указано?) пронзительно остро взглянуть на одно и другое. Вот отчего из живущих на земле я всех глубже". Розанов так обосновывает свой консерватизм: "Консерватизм, истинный , а не поддельный, уличный, не есть отрицание будущего, динамики жизни, возможности изменений, а признание необходимости, а потому и разумности, момента.... признание прав каждого исторического момента на существование". Сделаю одну оговорку: если существование "момента" затягивается, искусственно продлевается, то разумность и необходимость его утрачиваются и он теряет право на защиту и поддержку. Таков был российский политический строй в нач. 20 века - самодержавие. На повестке дня стояло не сохранение его, а ликвидация. Но Розанов предвидел смуту политических и социальных потрясений при смене систем и настаивал на неприкосновенности монархии. Увы, история идёт своим путём и не считается с самой глубокой философией.