Романовский юбилей вызвал поток слащавых публикаций, телепередач, выставок. Официальная пропаганда раздувает миф о процветании дореволюционной России и рисует идеальные портреты самодержцев. Превозносятся все Романовы, как будто не было народного возмущения и позорного конца в 1917-м. В Омске Великую княгиню Марию Владимировну носили чуть ли не на руках, она сама была удивлена обилием провинциальных почестей. Местные власти буквально пресмыкались перед особой царских кровей, и это была оборотная сторона пренебрежения и безразличия к собственным гражданам. Впопыхах постарались забыть и тот факт, что отец самозванной главы императорского дома, Владимир Кириллович, в 1941 приветствовал нападение гитлеровской Германии на Советский Союз и в знак содидарности с оккупантами напялил нацистскую униформу. Так что чествовали в Омске дочь предателя Родины и коллаборациониста.
Заказной энтузиазм восхваления Романовых быстро улетучится, если напомнить научно аргументированные выводы серьёзных знатоков прошлого. Таким непревзойдённым знатоком был великий русский историк Василий Осипович Ключевский (1841 - 1911). Он судил о Романовых профессионально, с фактами в руках, и детально знал их подлинную историю. Любознательным потомкам остаётся прислушаться и вооружиться его неоспоримыми оценками.
Ключевский был принципиальным противником самодержавия как формы государственного правления. "Самодержавие - бессмысленное слово, смысл которого понятен только желудочному мышлению неврастеников-дегенератов". И далее беспощадно характеризует российскую династию в целом и её отдельных представителей. "Много актёров, но на протяжении веков нет ни одного деятеля, кроме Петра Великого". Из 18 Романовых исключение делается только для Петра I, но и его историк судит беспристрастно: "Пётр I готов был для предупреждения беспорядка расстроить всякий порядок. После Петра государство стало сильнее, но народ беднее. Чтобы защитить отечество от врагов, Пётр опустошил его больше всякого врага". Ключевский не преувеличивал, известно, что петровские реформы сократили население России на 25%. В этом отношении все последующие цари неизменно следовали курсу основателя империи и безжалостно давили, эксплуатировали собственный народ. "Все эти екатерины (имеются ввиду императрицы Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета, Екатерина II), овладев властью, прежде всего поспешили злоупотребить ею и развили произвол до немецких размеров. При Екатерине II когти правительства остались те же волчьи когти. Но они стали гладить по народной коже тыльной стороной, и добродушный народ подумал, что его гладит чадолюбивая мать". Здесь Ключевский остроумно разоблачает лицемерие Екатерины, которая ловко маскировала свою крепостническую политику либеральной фразеологией.
Зато её сын Павел, ненавидевший мать-узурпаторшу, отбросил всякий маскарад. "Русские императоры обезумели от самодержавия; отчего императору Павлу от него не одуреть?" Павел действительно прославился своим сумасбродством и производил впечатление помешанного .
Его сыновья Александр и Николай были достойны своего отца. "Павел, Александр I и Николай I владели, а не правили Россией, проводили в ней свой династический, а не государственный интерес, упражняли на ней свою волю, не жалея и не умея понять нужд народа, истощили в своих видах его силы и средства, не обновляя и не направляя их к целям народного блага. Александр I относился к России как чуждый ей, трусливый и хитрый дипломат, Николай I - как тоже чуждый и тоже напуганный, но от испуга более решительный сыщик. Император Николай I - военный балетмейстер и больше ничего". Напуган он был восстанием декабристов и заморозил развитие страны на 30 лет, привел её к катастрофе Крымской войны. И это при безумной любви к казарме и парадам.
Александр II отменил крепостное право и, казалось бы, заслужил благодарность современников. Но строгий историк усмотрел ахиллесову пяту его 25-летнего правления: "Одной рукой он дарил реформы, возбуждавшие в обществе самые отважные ожидания, а другой выдвигал и поддерживал слуг, которые их разрушали. Царю-реформатору грозила роль самодержавного провокатора". Так и произошло на практике. Именно непоследовательность и метания самодержца вызвали недовольство демократической общественности и бурное протестное движение революционеров-народников. А сын реформатора Александр III вообще прикрыл реформы и пытался вернуть дворянству утраченную роль первенствующего сословия. "Этот тяжёлый на подъём царь не желал зла своей империи и не хотел играть с ней просто потому, что не понимал её положения, да и вообще не любил сложных умственных комбинаций, каких требует игра политическая не менее, чем карточная". К тому же предпоследний российский монарх злоупотреблял алкоголем и скончался от острого воспаления почек.
На престол взошёл бесцветный, ограниченный, но злопамятный и мстительный Николай II, расстрелянный в 1918 по постановлению Уральского Совета. Ключевский предвидел близкий конец династии и сделал многозначительное обобщение своей портретной галереи. "Цари со временем переведутся, это мамонты, которые могли жить лишь в допотопное время. С Александра III, с его детей вырождение нравственое сопровождается и физическим. Она, эта династия, не доживёт до своей политической смерти, вымрет раньше, чем перестанет быть нужна, и будет прогнана". Остаётся лишь восхититься силой научной проницательности и безошибочности нашего удивительного историка. Пусть все нынешние апологеты и близорукие воздыхатели прочтут его пророческие слова и впечатают в свои мозги.